Приход к власти Октавиана Августа – 5: победа в войне с Марком Антонием, самоубийство Клеопатры

Augustus von Prima Porta (20-17 v. Chr.), aus der Villa Livia in Prima Porta, 1863

В четвёртом выпуске отношения между двумя оставшимися триумвирами, Октавианом и Марком Антонием, накалились до объявления открытой войны. Сенат по наущению Гая объявил ее не самому Марку, а Клеопатре, но все и так прекрасно понимали, что это означает — любвеобильный царек Востока не оставит в беде свою женщину, поэтому массовой зарубе таки быть.

Антоний был наслышан о том, что Италия бурлит из-за непомерных поборов на войну, поэтому хотел максимально затянуть кампанию, надеясь, что Октавиана сожрут оголодавшие толпы. Однако встречать врага в Египте было нельзя — на своем пути ушлый «сын Цезаря» успел бы не только как следует поправить свое положение, разграбив все встреченные города, но и переманить местных жителей на свою сторону, ведь что-что, а строить воздушные замки из лапши на благодарных ушах наивных слушателей Октавиан уже давно научился.

Поэтому, как обычно затянув с воплощением своих планов, Антоний решил не лезть в саму Италию, а окопался в Греции, поджидая супостата в удобной для себя местности, да еще и с численным преимуществом.

Но кое-что пошло не так. За время, потребовавшееся для выкуривания сепаратистов с Сицилии (см. прошлые выпуски) Октавиан не только начал примерно понимать, как правильно вести военные действия, но и обзавелся толковыми советниками, охотно применившим наработанные умения против конкурента своего начальства.

Марк, надеявшийся, что Гай всей толпой попробует приплыть к нему, а потом ему можно будет перерезать поставки продовольствия, после чего невозбранно глумиться над оголодавшим противником, не переставая пьянствовать, жрать в три горла и развлекаться с Клеопатрой, был несколько обескуражен. Наверное, не стоило применять ровно ту же тактику, что парой-тройкой лет ранее использовал Помпей — уж как работать против нее в Италии знали.

Вместо ожидаемой Антонием атаки с севера, где поближе, знатные Октавианские флотоводцы начали кошмарить его корабли и базы с юга, а затем, пользуясь смятением меж разрозненными соединениями Марка, высадились невдалеке от его основных сил, как морских, так и сухопутных, рядом с Амбракийским заливом.

При этом немедленно нападать на мужа Клеопатры Гай не стал, предпочтя подобрать место получше, посуше и повыше, обустроить там лагерь со всеми удобствами и сидеть ждать, что будет дальше, презрительно поплевывая вниз.

Антоний был вынужден переползти поближе, надеясь уже дать супостату последний и решительный бой, после чего покончить с цирком и вернуться в Египет, где тепло. Однако не тут-то было. Октавиан сидел на своей верхотуре и за стены выходить не желал, бросаться на штурм было несколько самоубийственно, а тем временем бравые Нахимовы и Нельсоны на службе Рима активно сокращали количество кораблей под флагом Антония, пока от них не осталась всего одна группа (хоть и немалая, в 200 единиц) в том самом заливе, у которого играли в гляделки два триумвира.

Действия на море не только увели преимущество Марка во флоте в область отрицательных чисел, но и перекрыли ему поставки продовольствия из теплого Египта, после чего солдаты Антония начали ворчать и потихоньку переходить на другую сторону — радоваться теплу на стенах всяко лучше, чем сидеть в болотах под стенами и облизываться на чужую еду. Союзные Марку войска, не находившиеся в его прямом подчинении, тоже потянулись в сторону Гая, ибо в воздухе явственно запахло фейлом.

Понимая всю критическую неприятность ситуации, Антоний пошел по единственному остававшемуся пути — затеял морскую битву в заливе. Вышло странно. С одной стороны, у Марка получилось прорвать блокаду и выйти в тыл противнику. С другой, он не стал пользоваться ситуацией, а просто и без затей вжарил на всех парах в сторону Египта. Плутарх считал, что первой навострила лыжи Клеопатра, а Антоний просто последовал за ней, как привязанный, бросив весь флот.

После такого фиаско те, кого не потопили, быстро предпочли сдаться и перейти на сторону победителя, раз уж их военачальник покинул поле боя еще до того, как стало понятно, кто побеждает. Сухопутные части, оставшиеся в Греции, тоже не стали долго думать — Октавиан хотя бы денег обещал и часто даже платил. Азиатские парни, к которым Марк послал сообщение сразу, как только добрался до суши, тоже ответили отказом — разбирайся, дескать, со своей Клеопатрой сам, а мы к Гаю пойдем.

Антоний почесал голову, посмотрел на ожидавшие его в будущем перспективы, собрался с силами… и продолжил праздник жизни в Александрии, стремясь забыть все возможные проблемы и невзгоды. Веселье, как догадается каждый, продлилось недолго. Октавиана немного задержали в Италии — налоги все же были слишком круты, но уже на следующий год он пришел в Египет доделывать начатое. Марк пытался обороняться, но его воины уже видели, что поставили не на ту лошадь, и даже мелкие победы ничего не значили. Вскоре всего его войско перешло на сторону Рима, и Александрия пала.

Марк, взбудораженный слухами о самоубийстве Клеопатры, попытался самоубиться, но не особо преуспел, просто нанеся себе тяжелое ранение. Когда выяснилось, что царица вполне жива, его пришлось доставлять в укрепленный дворец на веревках, чтобы Антоний смог умереть рядом с той, с которой он жил все последние годы. Сама Клеопатра, понимая, что с Октавианом номер с обольщением не пройдет (а может и действительно горюя по Марку) последовала за своим любовником несколькими днями позже.

Добравшийся до Египта Гай решил оставшиеся проблемы наследования в своем стиле — Цезариона и старшего сына Антония казнил, остальных лишил всех прав и отдал на попечение своей сестре.

После смерти Марка Антония последняя война Римской Республики была закончена. То, что стало с Римом впоследствии, к республике и демократии не имело совершенно никакого отношения, хоть формально так и называлось. Октавиан единолично правил еще 44 года, собрав те должности, которые давали ему максимум неограниченной власти в провинциях и самом городе, и назначив себя «первым среди равных» граждан. Памятуя об ошибке Цезаря, о царском титуле и божественности он не заикался, но разница была не слишком-то велика, и гайки постоянно подкручивались.

Когда в 14 году уже нашей эры Гай Юлий Цезарь Октавиан Август, принцепс, отец отечества, верховный понтифик и главный трибун скончался, ни о каком восстановлении республики и речи идти не могло. Рим целиком и полностью превратился в Империю. Пожалуй, немного не то, что хотели Брут и Кассий, обсуждая свой план убийства «диктатора» за 58 лет до этого.

Следующее серьезнейшее изменение в политическом устройстве Рима произойдет только через 270 лет, когда на престол взойдет Диоклетиан, господин и бог.

Но это уже совсем другая история.

Читайте остальные части рассказа про приход к власти Октавиана:

  • часть 1 – триумвират, 42-41 год до н.э.
  • часть 2 – как Антоний и Октавиан поделили власть?
  • часть 3 – борьба за власть и устранение соперников
  • часть 4 – война Антония и Октавиана
Автор:
Как человек, сильно разочарованный историей в школе, в какой-то момент решил читать ее сам. Почитав, понял, что хранить всё в себе никак нельзя — нужно делиться с окружающими во избежание переполнения мозга. Теперь этим по мере сил и занимается, надеясь показать как можно большему количеству людей, что тот занудный бубнеж в школе/институте ничего общего с настоящей живой историей не имеет

Ваши вопросы, отзывы и комментарии по теме статьи

Ваше мнение важно! Пожалуйста оцените статью!

Рейтинг@Mail.ru