Италия для меня Из Италии с любовью
В третьем выпуске мы рассказали о том, как Октавиан окончательно зачистил политическое поле в Италии и остался один на один со своим старым союзником и соперником — Марком Антонием.
Борьба за главенство в Риме обязана была разгореться с новой силой, и дело даже не в мстительности и честолюбии Октавиана и не в том, что должен был остаться только один как в легендарном фильме про мужиков с мечами.
К этому моменту Марк и Гай в полной мере проявили свою приверженность совсем разным политическим традициям и системам. Октавиан опирался на римские традиции Республики, хоть и сгребая под себя всю власть, но мотивируя это не тем, что он абсолютный диктатор или тиран, а всего лишь делая вид, что он «первый среди равных». В его планы не входило резкое и радикальное изменение устоев Рима, хоть количество свобод у его подданных все уменьшалось, а объем налогов и запретов, напротив — увеличивался.
А вот Антоний в Египте вошел во вкус и постепенно начинал себя вести подобно восточному монарху-деспоту, раздавая любимчикам титулы и земли (причем некоторые владения были даже и не его), окружая себя показной запредельной роскошью и вообще никак и ни в чем себя не ограничивая. Подобное поведение не могло не насторожить остававшихся ему лояльными (по большей части из-за выбора «меньшего зла») сенаторов в Риме. Масла в огонь подливала и увеличивающаяся зависимость Марка от Клеопатры, как эмоциональная, так и финансовая. Причем к материальной составляющей приложил руку и сам Октавиан, заграбаставший весь Запад Республики себе и не пожелавший делиться ни деньгами, ни даже рекрутами в легионы, хоть Марк по договоренностям и имел право набирать войска в Италии. Учитывая, что злобных парфян под боком у Антония никто не отменял, он добровольно и с песней увязал в египетско-любовных делах все глубже.
Категорически осложняла ситуацию Клеопатра, и не только своим влиянием на Марка. До отношений с триумвиром она успела крайне плотно пообщаться с Цезарем, «отцом» Октавиана и родить ребенка по имени — та-да-да-дам! — Цезарион. И в отличие от римского триумвира, в этом случае парень бесспорно был сыном Гая Юлия, как минимум по мнению всего Египта и самого Антония, с которым царица успела произвести на свет аж троих детей. Подобные расклады переводили обычную борьбу за власть в разряд борьбы на выживание, поскольку вкупе с реальным сыном диктатора и египетским золотом Марк реально мог подмять под себя все, что на тот момент оставалось от многострадальной Республики.
Первым шагом по подготовке к войне стало, как мы уже писали, продолжение наращивания флота по новым методам, опробованным против сицилийских сепаратистов. Вторым — поиск повода легитимно (хотя бы для окружающих) докопаться до Антония. Сперва Октавиан выслал к нему его законную римскую жену, в надежде на адский скандал, который уронит репутацию триумвира ниже плинтуса, после чего его можно будет идти воевать, и никто не станет возмущаться. Не вышло. Марк женушку тактично слил, обойдясь без пыли и шума, и по факту предъявить ему было нечего.
Октавиан поскрежетал зубами, но продолжил. Древняя машина пропаганды развернулась в сторону Антония и начала поливать его отборным и вонючим.
Среди пунктов обвинения были не только вполне понятные и реальные уход в сторону от традиций и раздача земель непонятно кому, но и откровенно высосанные из пальца типа «да Марк Клеопатре ноги моет, будто раб!» и прочие прекрасные басни. В Египте сперва несколько опешили, но потом достойно ответили, начав кампанию по продвижению Цезариона и очернению Октавиана (причем в этом случае особой клюквы и выдумывать не пришлось). Сам Антоний поначалу даже пробовал писать Гаю письма вида «Да какое тебе дело-то, с кем я тут развлекаюсь, ты ж сам всех вокруг себя уже поиспользовал куда ни попадя, не святой!», но быстро понял, что это дело бесполезное.
Совершенно естественным последствием дипломатической «холодной войны» стало брожение в Сенате. Октавиана и до того любили крайне не все, благодаря его политике выселения лишних (читай, не ветеранов) на кудыкину гору, а при явно поставленном выборе многие сочли Антония куда лучшим вариантом. Дополнительно набросил на вентилятор сам Гай, в какой-то момент приперевшись в Сенат во главе небольшой армии до зубов вооруженных упырей с требованием немедленно предать Марка анафеме и присягнуть себе любимому.
Очумев от таких перспектив, где-то 300 сенаторов навострили лыжи в Александрию, где образовали эдакое «правительство в изгнании». Оставшись в Риме без толковой оппозиции, Октавиан начал исполнять заключительный акт трагикомедии, резко повысив налоги и поборы — разбухающую армию надо было кормить.
Особо порадовал граждан подоходный налог в 25% и лютый единовременный сбор в размере 12,5 процентов от имущества. Несогласные, осмеливавшиеся что-то сказать против, быстро и брутально резались довольными легионами, хорошо понимавшими, куда уходят налоги.
Антоний же, несмотря на серьезное преимущество в количестве сенаторов, не стал разыгрывать политические карты и использовать перебежчиков в противостоянии с Римом, вместо этого продолжая разнообразно забавляться и кутить.
Часть сбежавших от Гая, посмотрев на все восточные выкрутасы Марка и его почти наркотическую зависимость от Клеопатры, печально вздохнула и подалась назад — Октавиан хоть и был уродом, но все же был своим, римским и понятным, и ни под чью дудку не плясал. Двое из вернувшихся, чтобы обезопасить себя от гнева мстительного «сына Цезаря», шепнули ему полезное — пару слов про завещание Антония, к тому моменту уже написанное (времена неспокойные, никогда не знаешь, когда может пригодиться) и переданное на хранение весталкам.
Забив категорический болт на святость храмов и обычаев, Октавиан «во имя общего дела» немедля изъял документ и прочел. Дальнейшее было делом техники — что-то подправить, о чем-то умолчать, а что-то и вовсе взять с потолка.
На следующем заседании Сената донельзя довольный собой Гай зачитал всем собравшимся избранные куски из похищенного завещания. Наследником Цезаря признать Цезариона, похоронить Антония в Александрии, оставить Клеопатре почти все. Финальный вброс довершил дело — Марк уже в который раз был лишен всех полномочий, а египетской царице Сенат объявил войну.
Под конец 33 года до нашей эры Октавиан радостно потирал руки и брал со всех жителей западных провинций нерушимую клятву верности лично ему (в нарушение всех законов, как всегда), а обозленный угрозами Клеопатре Марк Антоний собирал войска со всех союзников и готовился к высадке в Греции, не забывая, впрочем, попутно участвовать во всяких попойках и фестивалях (см. картинку к посту).
Наступал эндшпиль триумвирата. И о нем мы расскажем в пятом, последнем выпуске.
Читайте остальные части рассказа про приход к власти Октавиана:
- часть 5 – победа в войне с Марком Антонием, самоубийство Клеопатры
- часть 1 – триумвират, 42-41 год до н.э.
- часть 2 – как Антоний и Октавиан поделили власть?
- часть 3 – борьба за власть и устранение соперников
History Fun специально для сайта «Италия для меня».
