Смерть Цезаря, до и после — выпуск 3

В прошлом выпуске мы подробно рассказали, как заговорщики во главе с Марком Юнием Брутом выполнили свой план по сокращению количества римских диктаторов на квадратный метр. Идем далее.

Благостные надежды идеалистов тираноборцев разбились о суровый быт жизни — народ Рима совсем не понял неожиданного убийства «отца нации» и безутешно горевал, причем горе порой приобретало довольно буйные формы. В таких условиях Брут и компания решили еще раз с пламенными речами не вылезать, а тихо-мирно расползтись по домам и думать, что делать дальше.

Марк Антоний, сверившись со сводками новостей, понял, что вот прямо сейчас его никто резать не собирается, и быстренько вернулся в Вечный город. Дел у него была куча: во-первых, поговорить с Марком Эмилием Лепидом, который командовал местными легионами и поддерживал порядок в Риме. Во-вторых, лично разузнать, какого хрена тут вообще происходит. В-третьих — воспользоваться ситуацией к максимальной собственной выгоде.

В целом, получились все три пункта. Лепид, до того хотевший брать штурмом Капитолийский холм, а тех, кого там не найдет, вытаскивать из убежищ и немедленно судить военно-полевым, в обмен на обещания светлого будущего и неба в алмазах немного успокоился и согласился поддерживать Антония. Так Марк получил военную силу.

Послушав сплетни, сторонник Цезаря убедился, что его повелителя пристукнули действительно наивные идеалисты и борцы за демократию, то есть, жутких вариантов Сулла-style можно не опасаться — и скорее Антония зарежут свои же в последующей дележке власти, чем эти милые люди. Так Марк понял, что в сложившейся ситуации можно работать.

Его финальным и наиболее эффективным действием был заход в дом покойного. Убедив вдову Цезаря, что все это делается исключительно для блага государства, города и всех римлян в общем, ушлый политик отжал две вещи — огромнейшую гору казенных средств (700 миллионов сестерциев или около 350 миллионов евро по сегодняшним деньгам) и все письма Гая Юлия, включая глубоко секретные, в том числе с проектами будущих законов. Так Марк осознал, что жизнь, в общем-то — очень неплохая штука, если подумать!

С такими приятными раскладами можно было рьяно приступать к выполнению заветов капитана Спока — жить и процветать.

Но для того, чтобы все сложилось совсем хорошо, и можно было спокойно стричь купоны с честно украденного, сперва следовало убедиться, что в Республике не случится массовой резни, как уже бывало не раз.

Поэтому Антоний начал аккуратно, тихой сапой, связываться с остальными достойными сенаторами и даже с представителями заговорщиков — как с целью прощупать почву и выяснить планы, так и в надежде отговорить особо буйных от геноцида. Геноцид — это ведь очень неприятно, могут и казну отнять, и голову.

17 марта наиболее влиятельные сенаторы собрались по призыву Марка. Свой дом, располагавшийся рядом, он на всякий случай подготовил к обороне — на случай какого-нибудь фейла при переговорах. Дебаты шли долго, мнения разделились. Кто-то, естественно, предлагал незамедлительно прикопать одуревших убийц Гая Юлия, кто-то был поспокойней, но спустя несколько часов говорильни Антонию и Цицерону, известному противнику любой тирании, удалось уболтать аристократию и вынести компромиссное решение.

Вряд ли кто-то из читателей удивится, узнав, что более всего оно было выгодно хитрому политикану, ловко воспользовавшемуся горячностью и ораторскими талантами Цицерона.

Во-первых, заговорщиков решили амнистировать. Ну зарезали вождя и зарезали, чего ж тут. Помер Клим, ну и шут бы с ним. Это гарантировало Антонию несколько спокойных дней, а то и недель. Во-вторых, решения Цезаря, принятые им до своей гибели, было решено не отменять. А то это ж перевыборы в Сенат надо устраивать, от титулов и назначений вкусных отказываться — невесело как-то. Причем разошедшийся Цицерон хватил маху и предложил принять и все те указы, который Цезарь еще не успел опубликовать. Антоний аж не поверил своему счастью — все планы Юлия-то у него! А кто там проверит, собирался ли Цезарь действительно издавать такой закон или это Марк подсуетился и дописал нужное?

В ответ на такой козырный подгон Антоний предложил вообще навсегда упразднить должность диктатора. Видите, мол, благородные, я вместе с вами, все мы равны, полная справедливость и благорастворение воздухов. Плюс (что не озвучивалось, но явно вытекало из подобного решения) Лепид остается не у дел. До этого момента он был практически заместителем диктатора — главным по коннице, а после отмены поста становился просто кем-то вроде командующего римским военным округом. Круто, конечно, но с Антонием уже не сравниться.

Прикинув, что и как теперь будет в Риме, сенаторы соизволили пообщаться с Брутом и его командой, но уже на следующий день. Темой обсуждения, по большей части, стали похороны Цезаря. Кто-то из заговорщиков предложил с особым цинизмом сбросить труп ненавистного узурпатора в Тибр, но на него так посмотрели, что идея увяла сама собой. Откровенных суицидников среди Сената не водилось, и все (ну, вернее, почти все) хорошо понимали, что вслед за телом Цезаря при таких раскладах в реку отправятся и все остальные, причем в сильно фрагментированном виде.

Приняли вариант с правильными и красивыми похоронами. С произнесением речей про покойного, государственными почестями, салютом из всех орудий и прочим пафосом. Ну и заодно на этом же празднике жизни решили официально огласить завещание диктатора.

Далее заговорщикам выдали в управление несколько провинций, чтоб те не совсем обижались и не устраивали очередную бучу (правда, провинций отдаленных, так как нестабильные дурни рядом со столицей Сенату были ну совсем не нужны — своих хватало), договорились о проведении церемонии и разошлись — кто готовиться, а кто — смотреть заранее, что ж там в завещании написано.

Антония (а кто ж еще это мог быть?) последняя воля Цезаря совсем не порадовала. Не то что бы он всерьез надеялся, что Гай назначит преемником его, но какие-то иллюзии все же питал. А тут…

В завещании латынью по белому было сказано, что наследником и сыном Цезаря становится Гай Октавий Фурин — 19-летний парень и действительно родственник Юлия, пусть и не шибко близкий. В целом, личность не то чтобы совсем неизвестная — крутился вьюнош этот вроде вокруг диктатора, тот ему благоволил, но чтоб вот так?!

Проблема. А похороны-то уже на следующий день — ничего подделать не успеть качественно, фальшивку распознают и печальное произойдет — двоих похоронят, не отходя от кассы.

Так что на церемонию Антоний шел с очень сложным лицом, готовясь импровизировать.

Как прошли похороны? Что будет происходить в Риме? Скоро ли узнает юный сын Цезаря, какое счастье ему привалило?

Об этом — в следующем выпуске.

History Fun специально для сайта «Италия для меня».